Бывший российский журналист, обвиняемый в государственной измене, говорит, что ему ничего не известно о предполагаемом преступлении

МОСКВА (Рейтер). Спустя более шести месяцев после ареста бывший российский журналист, обвиняемый в государственной измене, говорит, что государственные следователи еще не сообщили ему, какое преступление он совершил.

30-летний Иван Сафронов до прихода в Российское космическое агентство в мае прошлого года описал военное дело как репортер. В июле прошлого года он был задержан и заключен в тюрьму по обвинению в отправке военных секретов в Чехию.

Сафронов был приговорен к 20 годам тюремного заключения за обращение с некоторыми российскими журналистами. Он отрицает измену.

«Они говорят, что я совершил преступление в 2017 году, но не сказали, что именно я сделал, – сказали, чтобы я запомнил», – сказал Самронов в понедельник в интервью газете «Коммерсантъ», где он работал.

«Я пытался выкопать себя в течение трех месяцев, но не помню никаких преступлений», – сказал он в письменных ответах на вопросы, задаваемые ежедневно.

Кремль отказался комментировать комментарии Сафроно. В нем говорилось, что рассмотрение дела должно рассматриваться российскими судами.

Сафронов сказал, что не может связаться со своими близкими родственниками, потому что все они были свидетелями, и предположил, что обвинения связаны со знакомым, которого он встретил с чешским журналистом в Москве в 2010 году.

По словам Сафронова, когда по завершении задания чех уехал из России, он основал информационную компанию, которая платила за просмотр других СМИ анализом и анализом прессы.

Он сказал, что ему прислали потенциальные заголовки освещения в 2017-19 годах на основе «информации из открытых источников» и присланных текстов.

«Что я знаю (с журналистом), так это то, что его сообщения о вербовке, разведывательной работе и государственной тайне каким-то образом были обнаружены в моих ответах», – сказал он.

Сафронов сказал, что он не может получить доступ к государственной тайне как журналист, а следователи заявили ему, что «обвинение не было связано с журналистской деятельностью».